Мой кот постоянный свидетель моих
Мой кот постоянный свидетель моих секретов, неудач, пороков и многого другого.
Иногда смотрю на него и думаю: "Не дай Бог заговорит!"
Мой кот постоянный свидетель моих секретов, неудач, пороков и многого другого.
Иногда смотрю на него и думаю: "Не дай Бог заговорит!"
… Внезапно поняла, что у меня не было красивых мужиков — таких, чтобы прямо вах. Были с интеллектом на мордах, с глазами, с длинными ногами и узкими бёдрами, но Клуни всё равно прошёл где-то мимо.
Ещё я поняла, что мириться не собираюсь.
Если я доживу до старости и превращусь в сухую брутальную бабку со взглядом Джуди Денч (а взгляд я уже начала тренировать, чтобы успеть наверняка), я буду носить японских дизайнеров, мазать губы пурпурным и найду себе такого роскошного деда, что мир содрогнётся. Я навру ему про свой возраст и семейное положение и даже прощу ему начинаюшийся Альцгеймер. Тем более, что мужчинам вообще не стоит помнить детали, ведь так?
Мы будем летать в Париж и в Байрейт, гулять за руку по балтийскому песку, пить розовое вино, говорить другу непристойности и цитировать Вийона, а ещё я буду показывать средний палец всем другим бабкам, которые станут пялиться своими подслеповатыми глазёнками на мою радость. И он будет мною гордиться.
В общем, в моей жизни наконец-то появились цель и смысл. Дело за малым — дожить.
© Oxana Fadeeva
Декабрь — ладно. Это крашеные золотом шишки, мишура, мандарины, ангелы на голых черных деревьях. Собаки с бантиками и ёлка в пестрых шарах с антресолей.
Январь — ладно. Рождество, пьянки, "А мы же на Новый год не виделись", доедание новогодних запасов, лёгкое шампанское безумие.
А февраль? Ледяная стеклянная рябина, снег сколько видно глазу, позёмка, вьюга, ломкие ветки кустов. В феврале ловить нечего, хорошо, если он не поймал тебя и не заставил писать слово "вечность" острыми сосульками на застывшей реке.
И только румяные пьяные мужчины с подарочными галстуками и дурацкими кружками возвращают тебя к жизни из морока и льда. Если бы не 23-е февраля, так и сгинули бы мы наполеоновской армией в страшных мертвых снегах.
И хоть март тоже зимний месяц, но уже вытаскивают тётки из полосатых сумок утрамбованную коленом мимозу.
Пахнет она только один день, но ее цыплячья желтизна, осыпаясь, сулит нам неведомое за все морозные дни счастье.
День чуть-чуть больше. Солнце идёт к нам. Как Тайд. Как лето. Как пятна от травы.
Все будет.
Для того, чтобы «выжить» в этом мире, нужно отбросить человечность.
Но чтобы «жить» в нём, её нужно принять как должное.
© Натаниэль О-Фаррелл