Проснулась утром, нога чета не идет, шея чет плохо крутится. Пошла умываться, господи, зеркало надо выкинуть, испортилось похоже, показывает черт те че. Не может молодая женщина так выглядеть, даже и утром.
Села пить кофий и думать. И как то незаметно стала беседовать с единственно умным человеком, сама с собой.

— а что Софа.. тебе через два дня 52 года, конечно это еще не ох, но уже и не ах.
И никуда не деть то, чего ты не хочешь замечать, там обвисло, тут выпятилось, а вот там заморщинилось.
Нужно смириться с тем, что ты уже переходишь в стадию бабушки.
— а может взять кредит, тыщ пицот? И к доктору, отрезать, пришить, вставить, сказала я сама себе.
— ага, и не думай! После этава, ты будешь похожа на гибрид Леонтьева с Алентовой, и кредит опять же чем платить, кто тебя, такую красотку, на работу возьмет? Последовал ответ от меня же.
Да, думаю, надо смиряться, надо как то .. блин, и масло я вчера забыла купить, вот уже и склероз, ну че там, ладно, смиряюсь, старею.
Напяливай Софа штаники на свой округлившийся тухес и чеши в магаз.
Одеваясь, я все также смирялась, трусы блин усадку дают после каждой стирки, лифчики.. тоже предатели. Одни штанишки не подсели, но я их и купила неделю назад, не стирала еще, кто их знает, мож тоже не налезут потом, гады, все гады и предатели.
И вот я, почти уверовавшая в неизбежность старения, в невозможность вечной молодости, иду с маслом, из магазина. Медленно, не следя за осанкой, не втягивая то, что норовит навалиться на пояс штанов.. и вижу на лавке Колю.
Ну блин, щас начнется.
Коля, мужик под два метра, лет 60 ти, живет дверь в дверь со мной столько, сколько я живу в этом доме, лет 20.
И все 20 лет, увидев меня, он говорит примерно так.
— девушка, пройдемте ко мне в апартаменты, я вам покажу дивный закат из моего окна.
Или
— пойдем, Софа, ко мне, посмотрим какой вид из моих окон.
А че там я не видела, наши окна выходят на одну сторону, на траву.
И скорее всего он не меня одну звал, и кто то даже соглашался, ибо Томка, его жена, частенько лупила его.
Из окон доносился сначала скандал, называлось имя — Дашка, Ольга и тд, потом удар, и громовой голос Николая
— убилааа сууукааа, уничтожила меняяя. Ну, Томка, держись.
Томка видимо хорошо держала удар, потому что я ни разу не видела ее с синяками. А Колю с драным лицом видела.
Вот и сегодня Коля не изменил себе.
— о, Софка, че то ты грустная, пойдем ко мне, я покажу тебе стереосистему.
Блин! Я была возмущена. Какие системы? Я тут смиряюсь, а он мне..
— Николай, довольно подло с вашей стороны предлагать мне такие вольности, улещать меня, у вас, Николай, уже внуки девок водят рассветы встречать, я девушка пожилая, и нога вон у меня плохо идет, я с вами, Николай, могу в этом возрасте тока в церковь ходить, да и то, если вы меня на гору втащите. (церковь у нас на горке стоит)
Но осечь Николая не так то просто.
Поднявшись с лавки, хрустнув всем своим позвоночником, престарелый ловелас сказал
— дак эт мы завсегда.
И не успела я опомниться, как он, держа одной лапищей меня за руку, второй за ягодицу, уже вел мое тело по ступеням к подъездной двери.
Ну не подлец?
Его раньше ваще нельзя было близко подпускать, ибо чуть замешкаешься, можно обнаружить его руки в самых неожиданных местах. Со своим склерозом я как то подзабыла об этом.
Мне бы осадить наглеца, сказать ему , мол, хам! Прекратите лапать, иначе Томке расскажу, и даже может надо было ударить по лысеющей голове.
Но… смех не дал мне это сделать.
Все что я могла сказать, зардевшись, это
— ацтань шайтан бесстыжий.
Зайдя домой, глянув в зеркало, весьма я была изумлена, оно показывало иное чем утром, глаза как то другие, румянец прям, и над поясом штанов ниче не нависает, и вроде ниче так то, что я вижу.
Блин, ну как тут смиряться и стареть,? Не дают же!

(С) Софа