Мне учительница рассказала про девочку,

которая заикалась сильно. Очень сильно; особенно, когда волновалась. Совсем почти не могла говорить. И все работы сдавала поэтому в письменном виде.
И эту девочку возненавидела преподаватель, скажем, физики. Ни за что, ни про что. Антагонизм какой-то, полная несовместимость. А может, она была садистка.
И ей нравилось унижать девочку из бедной семьи, заику, которая ещё и учиться старалась изо всех сил. И всегда была готова к уроку — садистов это особенно злит.
И эта учительница, предположим, физики, стала девочке ставить тройки. И двойки. Придираться к мелочам, к почерку, к полям в тетради, делать вид, что не разбирает буквы в формуле… Много способов есть, к сожалению. И однажды проверила контрольную с какими-то таблицами и поставила «два». Девочка начала что-то мычать, мотать головой… Тогда эта дама написала девочке в дневнике замечание о безобразном поведении и якобы неготовности к уроку. И нарисовала «двойку». И улыбалась, глядя как девочка пытается протестовать.
И вот эта девочка в дневнике снизу замечания написала твёрдым почерком: «Это неправда!».
Что тут началось! Истерика и вопли. И ругань за испорченный дневник, за наглое поведение, за хамство…
А классный руководитель вот и вступилась. И защитила девочку. Мама не могла ее защитить, не буду рассказывать. А бабушка старенькая и больная была.
И эта классный руководитель пошла к директору с девочкой, контрольной работой и с дневником. И тоже сказала, что это — неправда. И горячо одобрила поступок ученицы. Если неправда написана в дневнике, неважно кем, так и надо писать: «это неправда!».
Если не можешь сказать, надо написать. Все верно. А девочка стала лучше разговаривать сейчас. Прошло много лет. И она до сих пор навещает свою пожилую «классную», которая хворает немножко — возраст. А девочка ее лечит — она доктор. И порядочный человек, что важнее всего. Который напишет под клеветой — «это неправда!», — даже если не сможет сказать…

© Анна Кирьянова