"Веселая царица была Елисавет,

поет и веселится, порядка ж нет как нет!", — так про Елизавету Петровну написали. Да Бог с ним, с порядком. Зато смертных казней не было. И пытки смягчили. Ах, скажете вы, невелика заслуга! Подумаешь, пытки смягчили. Но времена страшноватые были. Человеческая жизнь и гроша ломаного не стоила.
И правители соревновались в жестокости, чтобы порядок был. А мне Елизавета Петровна очень нравится. Может быть, потому, что Екатерининский дворец, рядом с которым мое детство прошло — тоже при ней построен. Веселый он. Радостный.
Лазурный! Сразу видно, что женщина цвет выбирала. Лазурный с золотом…
Елизавету так папа назвал, царь Петр Первый. Ему ужасно нравилось имя "Лизетт". Он так назвал свою кобылу, свою собаку и шестнадцатипушечный корабль — все самое любимое назвал "Лизетт". И дочку так же назвал — мужчины не очень оригинальны в выборе имен. И ради рождения дочки он даже отложил празднование победы. Давайте, говорит, лучше день рождения Лизетт праздновать! Фейерверками и салютами!
Елизавету Петровну особо не учили. Только научили бегло по-французски разговаривать и красиво писать. И хватит. Она и так красивая!
И как-то вот хорошо она правила потом. Захватила власть с помощью гвардии и стала править. Гвардейцы ее на руках внесли во дворец и на трон усадили. Вообще, ей везло с мужчинами — может, папина любовь так на судьбе отразилась. Все ее фавориты были приличными и достойными людьми. Разумовский от титула отказался, хотя она хотела его графом сделать. Не надо, — сказал, — Лизетт, мне титула. Я простой человек. И хочу скромно быть рядом с тобой. Вот это да! И Шувалов, другой фаворит, тоже отказался от громадных деньжищ и титула. Давай, — сказал, — лучше университет откроем. Гимназии. И академию художеств! Вот такие были достойные люди у нее в жизни.
Хотя сама она была — истинная женщина. Волосы не смогла от пудры очистить, — тогда же все пудрили волосы. Пришлось волосы наголо остричь, такая незадача. И Елизавета приказала всем придворным дамам тоже наголо остричься и парики носить. А то обидно быть лысой, когда все с волосами! Могла пощечину даме залепить за розу в волосах — наглость какая такую же розу себе в волосы воткнуть! Бац по щеке. И ругалась иногда как сапожник. Хотя за ругань приказала подданных штрафовать — это так грубо, ругаться как сапожник! А потом расплакалась, когда ей в красках про землетрясение в Лиссабоне рассказали. Хотя она даже не знала, где Португалия находится. И огромную сумму отдала тем, кто пострадал от землетрясения. Носила она брюки — типа лосин. Ей кто-то сказал, что у нее ноги красивые. Вот она на бал и натягивала лосины. И всем дамам велела. Дамы с телесами плохо в лосинах выглядели, уж можете поверить. А Елизавета — хорошо!
И вообще она была ослепительно красива. Хорошо, что она была добрая женщина и смертную казнь отменила — художники, по-моему, этим пользовались и ужасно ее рисовали. Но она не обижалась. Главное, чтобы нос не нарисовали курносым, вот что главное! А остальное — ну, брови собольи, глаза большие, сдобная шея — и хорошо. Хороший портрет. Вот вам деньги, господин художник! — хотя на мой взгляд, ужасно вышло. Но она была добрая и легкомысленная. И сначала орала и ругалась, а потом забывала, из-за чего орет. И мирилась. Целовала и обнимала. И снова принималась плясать на балу, что есть мочи — такой уж у нее был характер. И ее любили.
Но она плохо спала, боялась заговора — тогда это было обычное дело. И всю ночь напролет с образом разговаривала — вот как мы иногда в сети сидим. И не подписывала государственные бумаги месяцами. Может, это и хорошо. За нее подписывали умные люди, а она жила себе и любила. И была любима. Счастлива она была. И несчастна. Но злобы в ней не было совсем — и это так странно было в те жестокие времена…
Она была просто женщиной. Настоящей женщиной. Легкого нрава, слегка истеричной, с ПМС, веселой и раздражительной, доброй и взбалмошной. И когда при ней Салтычиху-садистку разоблачили и стали судить, Елизавета Петровна ей придумала наказание кроме тюрьмы. Велела во всех бумагах следственных Салтычиху писать "мужчиной". В мужском роде. Потому что такая злобная тварь утратила право быть женщиной. Лишила она Салтычиху сана и чина — женщиной запретила называться. Потому что сама была — настоящая женщина. А настоящие женщины — они добрые. И никого не мучают. Даже в самые страшные времена.

© Анна Кирьянова