Нас окружают больные кадр(ы)!

Не могу не разделить с вами своего шока. Вот буква в букву сейчас была шокирована, и не могу не разделить. Просто никак не снесу я этого бремени в одиночку.

Письмо во входящих.

Адрес ми незнакомый. Отправитель тоже неизвестный. Некая Маша Петрова. Имя ни о нежели.
Но я обычно всё входящее просматриваю — мало ли.
И тут в свой черед просмотрела.
И, черт подери, не ошиблась.

«Здравствуй, Лариса…»

Туточки я напряглась, потому что «Лариса» это что-то или изо очень далёкого прошлого, или по работе. И то, и другое — импульсивно. Потому что прошлое — на то и прошлое, чтобы стоять сверху полке среди прочих фолиантов, а работать я не люблю.
Но ок. Читаю с течением времени.

Дальше капсом и болдом. ПРОСТИ МЕНЯ ХРИСТАРАДИ! — вот в) такой степени.

Ну, я тут начинаю волноваться. Потому что чую — чую букет осени и психических расстройств.
«ПРОСТИ МЕНЯ ХРИСТА РАДИ за так, что я навела на тебя порчу и испортила тебе жизнь».
Вона вы мне скажите, что делать тут надо? Ржать? Плакать навзрыд? Волноваться? Бежать к бабке? Звонить в дурку? Что?

Не. Я знаю. Потребно сразу письмишко в спам и забыть. Но я ж не могу. Мне ж безумно интересно что там дальше. Тем более, что я, кажется, начинаю эту Машу Петрову вспоминать. Шапочное знакомство, совместные прогулки по злачным местам, много текилы и какие-так джаз-клубы на арбате. Господи. Это ж даже не прошлая и мало-: неграмотный позапрошлая моя жизнь…

Короче без рассусоливаний и метафор ситуация следующая. Марианна Петрова — интеллигентная и образованная, между прочим, женщина однажды решила, сколько я имею виды на ее жениха и приняла МЕРЫ. Меры различные. Даже нестандартные и эзотерические. Наняла карочи Чорнава Мага, чтоб оный меня «иссушил и сжил со свету» блядь… извините. Вырвалось.

(царское, Маша, что ты просто дура. А то ведь могла бы киллера пригласить. Ant. уволить за 10% от суммы потраченной на мага, и всё было бы куда-нибудь интереснее.

В общем, как и что там с порчей произошло — я не аспидски поняла. Кажется, Маша была уверена, что ей всё посчастливилось, и что именно благодаря порче ейный жених на меня отнюдь не позарился. Жених, впрочем, и на Машу не позарился — но кого сие волнует. Главное ж — «соперницу иссушить»… Блядь… опять не удержалась.

И однако б было хорошо и, как в сказке про Морозку, но Маша шелковичное) дерево приболела довольно серьёзно и решила, что это ей наказание из-за грехи и за обращение к чорне ацке магии. И теперь (не ведь ей её маг присоветовал, не то батюшка) просит у меня, следственно, прощения.

Слушайте. Ну это ж какой-то я даже не знаю точь в точь назвать… Это даже не идиотизм, и даже не мракобесие. Сие какая-то болотная хтоническая дурь.
Самая жопа, что я сего мужика не помню даже. Ни как выглядел, ни (языко зовут. Такое бледное невнятное пятно с тонкими губами.

И столько, компакт-диск, вокруг этого пятна страстей лет на двенадцать.
Простила я. По-рыцарски. Мол, Маш, прощаю тебя великодушно и отпускаю тебе все твои грехи. Дай Всемогущий тебе здоровья. И мне здоровья. И денег побольше.